О витязе и о смерти

Вариант малороссийский.

(Из Рукописи XVII века.)

Приповесть о некотором рыцери который был, и так себе часу едного поехал в поле, где пред тем розние полки побивал, так же и жадного человека некгди не боялся и о смерти некогда не помышлял, а кгди того часу на том чистом полю на своем добром коню гулял и явилася ему смерть во своем страшном образи и оружие свое показала ему, косу кривую; и рече смерть до рицера: «что, человече, мыслиш? не ведаен не тебе хочу вязати!» Рицер мовит великим фуком: «я не хочу войти и не боюся тебе». Смерть мовить до рицера: «чи знаеш ты, человече, хто я есть, що ся мене не боеш? Чи слихал ты коли колвек о смерти, до сего часу живучи на свите?» Рыцер мовит до смерти: «не так слихал, але и много видал, бо ратные полки побивал». Смерть мовит до рицера: «коли ты смерти многим людем задавал, а на себе смерти некгди ся не сподевал». Рицер рече до смерти: «я естем власний король на земли, я тебе ся не бою». И мовит смерть до него: «о окаянный человече! Чему ся ти мене не хочешь бояти, мене царие бояться, владыки почитают, а и ти уфаеш на богатство свое и на силу. Чи не слыхал еси, человече, як писмо святое мовить; да не хвалится силный силою, богати богатством своем». Рицер мовить до смерти: «я по полю ежду и тебе ся не бою; кгдиж я в далеких краях бивал и разние полки побивал и нехто противно мене не спротивился, бо не могл, и ти до мене з яких пришла и дивуюся тобе, що ти мене а не меча моего острого не боишися». Смерть мовит до рицера; «бо я тебе своим оружием не страшу, бо мое оружие таковое есть, пила тесла, корд, коса кривая; пила есть разние тела, тесла есть отпадение тела, а корд мой прободение сердцу и кривая коса всех заровно косит, як царей славних, так и князей велможных, патриархов, святителей, ченцов и игуменов, богатых и убогих людей». Рицер мовит до смерти: «почто ж ти сюда пришла?» Смерть мовит до рицера: «я хожу помежду дорогами, по чистому полю, по местах, по селах, по водах, шукаючи человека; а знайшовши зараз устрашу его, и озьму его до себе. Рицер мовит до смерти: що ти мя устрашити хощеш своими похвалными словами и кривою косою и иншим своим оружием. Обачимо хто промежку нами будет старший, бо як бачу безпечне ходиш сама без чоду, едно оружие свое носиш». Смерть рече рицару: «3аисте есть, рицеру, оружие мое, которое я ношу, увидив над собою и окрпеться над тобою. Рицер мовит до смерти: не страши ти мене своем оружием, бо я готов з своим всем оружием противну тебе стати». Смерть мовит до рицера: «безумний человече! под ногами моими лежиш». Рицер мовит: «я хочу же б ти под ногами моими лежала». Смерть мовить до рицера: «безумний человече! послухай но ти мене; Самсон силний был паче всех и мовний; кгди бы мел коло в земле, то бы всю землю повернул, да я и того взяла». Рицер мовит до смерти: «откуду ти сюда пришла, чи я по тебе сюда посылал? чи я ведал тебе, албо ти чи знаеш мене? Повежд мне правду. На що ти косу кривую за собою носиш?» Смерть мовит рицеру: «то моя коса разумеется по всех царствах: дал ми теж Господь Бог владзу, же бы всех заровно стинала, бо я есть смерть; потреба мене знати». Рицер мовит до смерти: «коси ти своею косою плод земний, то есть траву, що на косу приналежить, билие, кропиву, а мене ти для чого косити маеш, бо я тебе не знал, и ти мене не знала: по доброй воле розидемося». Смерть мовит рbцеру: «юж уховай сердце в скромности, бо як инших людей не отпускаю, так и тебе не отпущу». И почал рицер на смерть ласково глядети и мовил: «ведаеш о том, смерть, же мне барзо страшен образ твой, же аж не могу от страха твоего на коне сидети, бо юж сустави мне все трясутся. Прошу тебе лагодно, пойди от мене себе проч с своею косою». И рече к нему смерть: «о человече! не пишная есмь и за тим до тебе пришла — не красная, а велми силная, молодих и старых, богатих и убогих за ровно всех побираю; спомни собе человече, от Адама и до сего дне колко было царей, князей, патриярхов, митрополитов, богатих и убогих людей, старых и молодих, то я всех тих побрала; и все мене бояться: чувал оси, рицеру, царя Давида, же во пророцех был пророк, то я и того взяла; царь Александр, же над всеми кролевал, то я и того взяла. А чи ведаеш ти человече, же я жадного богатства не забираю, а не красного оденя, зане же немилостива есть, и некому часу надалей не откладаю: я кого часу прийду, того часу и озму». А кгди рицер вислухал от смерти такие слова, воздхнувшн мовил: ох мне нензному! Уви мне Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, ты сотворил еси небо и землю; изволивий нас ради смерти скусити!» А обернувшися до смерти, рече: «о госпоже моя смерть! Чи явиш любов и ласку свою на мене?» Смерть мовить: никакоже не явлю, человече, тебе любили и фолкги, бо моя любовь во всех есть еднакова, як до царей, так и до всякого человека». Рицер мовит: «мати моя смерть, маю маетностей барзо много — теди тебе все отдаю; до себе бери, а мене отпусти». Смерть мовит: «Не залецай мне своего богатства; ведаю о том, же ти мееш скарбы великии, а ле з собою не забереш, тилко едну кошулю, и скарбы твои люде поживут, которие на них не працовали, бо тебе болш нечого не треба: три лакте тилко земле, и отселе не пойдеш, толко тут мертв ляжеш, а що свой маеток мне отдаеш, то тилко гришиш; бо можеш ти знати же я богатств и скарбов не забираю, а если бым я богатства сбирала, то би и у мене бло несказано и неслихано и не бил би нехто богатий над мене, Царь Александр Македонский албо тие не мали богатства же вся (?) от мене могли откупити, але я не хочу жадного богатства; мое богатство есть разлучити всякаго человека от жития сего; бо хожу так, яко тать потаемне, некому ся не кажу, а никого ся не лишу; теди в чом застану, в том и озьму». Рицер мовит до смерти лагодне: хто тобе владзу таковую дав, же береш людей, а тебе нехто не озьмет? Если хочет, живемо за ровно: над тебе и над мене нехто не буде дужший». Смерть мовит: «неразумный человече! юж и слова твое нечого тебе не помогут, а не потешат тебе; хочу тебе без жадного милосердия з сего света зараз порвати, яко срокги и лютий звер лев человека». Рицер мовит: уви мне госпоже моя смерть! Пожди мало, прошу тебе, отврати от мене гнев свой, бо еще не готов умертн, же бым скоро не отдан был до пропастей адових». Смерть рече: теперь уже, окаянный человече, хощеш каятися своех грехов, коли я до тебе пришла, албо не було пред тим часу каятися грехов своих. Кгди еси у добрах своех и в коштовних шатах ходил еси, але тогда откладал день за день, час за час, и чом ось не каялся тогда грехов своих, а не тож милостиню убогим давал?» Рече человек: «о горе мне грешному человеку! Кгди ж многим людям смерти давал, а на себе смерти некгди не сподевался, а теперь смерть пришла до мене и взяти немилостивно хочет». И смерть рече: «чи слышал еси, человече, як Господь Бог до учеников своих и всех людей мовит: бдите и молетеся, да не внидете в напасть; бо не ведает человек коли злодей в дом его прийде красти, а кгди бы ведал, то бы ся стерегл и не дал бы дому своего викрасти; так и тебе волно было, человече, размишляти о своих грехах и о смерти: а не царь, а не воевода, а не теж святитель але всех заровно стынает старого не чтит, молодого не щадит». Смерть реме: «писмо святое учить, а бысте день и ночь молилися, абы вас Господь Бог не знайшол порожних. И почала смерть его напоминати мовячи: «человече если бы ты ведал, же смерть есть праведником покой, детям веселие, разбойником, которые на покаяние приходят, радость вечная, должником откупление, плачущим утеха». Человек рече: «о горе мне грешному! Госпоже моя смерть! отврати гнев свой от мене, пожди мало». Смерть рече: «коли вам Бог ждет; же бы ви каялися грехов своих и за них покутовали, то ви горше Господа Бога ображаете; як много на свете живете, тим болшей грешите, откладаете день от дня, а не ведаете в котрую годину прйиду и вас кгди в чом застану, в том и озму: вже и тобе, человече, живот и душа от тела разлучается, солнце заходит, годе мне говорити с тобою». И почал человек плакати горко, от сердце ревне мовячи: «Госпоже моя смерть! прошу тебе, дай мне хочь трохи на святе пожити! Нехай бым покаялся грехов своих». Смерть мовит: «не отпущу тебе». Рече человек: «уви мне, смерти злая! Хто тебе ублажит немилостивую? Волел бым ся на свет не родича, що ти теперь надо мною старшинство маеш». Смерть мовит: «Безумный человече! Где твое рицерство и молодость, где твое богатство: все в землю сокрил еси; чи дал еси на церковь? чи дал еси убогим? Якивий еси пожиток душе своей учинил? Теперь уже, окаянный человече, всю маетность отдал бы еси, кгди бы моех рук смертелних увошол, але юж не можна». И узявши кривую косу приступила до него и начала оттинати руки и ноги и все сустави его, и на тих местцах поразила его смерть. И так живот его скончался.