Приношения Брамина. Могила

Тихо и печально жил Брамин в уединенной долине и помышлял о испытуемой страдающей Царице, как вдруг возстала снова страшная война. Могущественный губитель от Запада подвигся с буйными своими воинами для опустошения страны на Востоке. И что он начал со стыдом и поношением, совершил, но человечество стенало.

Старец день и ночь молился о праведном Викраме и за Саконталу, благодетельную Царицу. Но молитва его не была услышана, и буря войны устремилась рекою в долину Брамина, и земля пала под бичем мучителя.

Сетующий Брамин бежал в горы, жил в скалах и не хотел видеть лица человеческаго. Ибо душа его была полна горести и желала умереть.

Но желание сие не было исполнено, и он жил уединенно многие годы меикду скалами. Вдруг раздалися кругом радостные гласы победы и песни мира, с кимвалами и трубами.

Брамин пал ниц на землю и молился; потом возстал, умастил главу свою и сказал: «Прежде нежели смерть приблизится ко мне, я должен видеть победу праведнаго и лице Царицы».

Он снова наполнил свою корзинку прекраснейшими цветами долины и покрыл ее леторослями от масличнаго и фиговаго дерева и благоухающею зеленью нежной мирты; обратил лице свое к царственному граду, и шел в молчании между ликовствующими сонмами народа.

Когда он вступил во врата дома Царскаго, лице старца прояснилось; он отверз уста свои и сказал слугам Царевым: «Ведите меня к Царице, да принесу ей жертву мою. Уже семь лет не видал я лица человеческаго».

Когда он произносил слова сии, служители Царские смотрели на него, безмолвствовали и плакали. Но Брамин сказал: «О чем плачете вы и для чего изменилося лице ваше?»

Тогда ответствовали слуги: «Не уже ли ты столь чужд на земле, что токмо ты один не знаешь, что совершилось?» И они повели его к могиле Царицы. «3ри», сказали они, «сердце ея сокрушилося! И они не могли говорить более и плакали».

Лице старца преобразилося и очи его возблистали как очи юноши; он поднял главу свою, воззрел на небо, и сказал: «Не вижу ли я престол Брамы и окрест его сияние вечнаго света? И пред ним, на благоухающем облаке, утренней зари, покоится Саконтала, и зрит долу, на нас. Чистая жертва примиреннаго отечества, она блистает как жрица небеснаго мира. Преображенная! зри, я посвящаю тебе и ныне еще земные цветы!»

По сем старец умолк и склонил лице свое на могилу и на цветы. Вдруг возстал тихий шум, и душа Брамина отрешилась.